Atrax

Начало учебного года в американской школе. Учительница знакомит класс:
— Дети, у нас новенький – Шакиро Сузуки из Японии, знакомьтесь. А сейчас начинаем урок и посмотрим, как хорошо вы знаете американскую историю. Кто сказал «Свобода или смерть»?
В классе мертвая тишина. Сузуки вскидывает руку:
— Патрик Генри, 1775 год, Филадельфия.
— Очень хорошо. А чьи слова: «Государство – это народ, и как таковое никогда не должно умереть»?
Опять рука Сузуки:
— Абрахам Линкольн, 1863 год, Вашингтон.
Учительница строго смотрит на класс:
— Стыдно, дети! Сузуки – японец, а знает американскую историю лучше всех!
В этот момент тихий голос с задней парты:
— За***и сраные япошки!
Учительница резко оборачивается:
— Кто сказал???!!!
Сузуки вскакивает и оттарабанивает:
— Генерал МакАртур, остров Гвадалканал, 1942 год.
При полном онемении класса, возглас с камчатки:
— Да соси ты!
Училка идет пятнами:
— Ктоооо???!!!
Сузуки мгновенно вскакивает:
— Билл Клинтон Монике Левински в Овальном кабинете, Вашингтон, 1997 год.
Возмущенный вопль:
— Сузуки – говно!!!
И ни секунды задержки:
— Валентино Росси на мотогонках ГранПри-Бразилия в Рио де Жанейро, 2002 год! – выпаливает японец.
Класс в истерике, училка в обмороке, распахивается дверь и появляется разъяренный директор школы:
— Еб вашу мать! Что здесь за бардак???!!!
Не успевший сесть Сузуки:
— Президент Ельцин, заседание парламента России, 1993 год!

Нам всем очень больно за вас.

Сколько себя помню — я её боялся. Боялся в детстве, опасался в молодости, избегал потом. Она всегда все знала, при помощи телефона и «агентурной сети» она была вездесущей. И вечной, когда мне было 14; ей было под 70, точно никто не знал из-за проблем с документами. В кипении жизни она не только принимала участие — без нее это кипение страстей было бы и вполовину не таким сильным.

Да, я помню, чего не надо говорить об ушедших. И, хоть страсти эти были по большей части негативными, она внушала почти восхищение. Интриги и манипуляции, которыми малограмотная женщина управляла окружающими, сделали бы честь самому Макиавелли. Почти в любом городском скандале можно было найти её следы, очень тонкие и очень точные. Их можно было найти, только обладая обостренным слухом на её меткие формулировки. Почти не умея писать и с трудом связывая слова по-русски, она столь мастерски владела родным языком, что перепутать было невозможно. Ей бы в средневековой Европе родиться, историю творить, но — увы… ни со временем не повезло, ни с местом. Ни с внешностью, с детства был сильно искривлен позвоночник. Вселенная очень постаралась, чтобы громадный потенциал не развернулся во всей своей разрушительности. Но даже этого оказалось недостаточно. Прямого конфликта с ней не мог выдержать никто. Она была как шторм, которому бесполезно противостоять и который можно было только пережить. И обижаться на неё точно так же не имело смысла.

Она оставила после себя скандальный клубок интриг и тайн. Словно автографом подписав свою жизнь перед уходом. Это ли не мастерство?