Сколько себя помню — я её боялся. Боялся в детстве, опасался в молодости, избегал потом. Она всегда все знала, при помощи телефона и «агентурной сети» она была вездесущей. И вечной, когда мне было 14; ей было под 70, точно никто не знал из-за проблем с документами. В кипении жизни она не только принимала участие — без нее это кипение страстей было бы и вполовину не таким сильным.
Да, я помню, чего не надо говорить об ушедших. И, хоть страсти эти были по большей части негативными, она внушала почти восхищение. Интриги и манипуляции, которыми малограмотная женщина управляла окружающими, сделали бы честь самому Макиавелли. Почти в любом городском скандале можно было найти её следы, очень тонкие и очень точные. Их можно было найти, только обладая обостренным слухом на её меткие формулировки. Почти не умея писать и с трудом связывая слова по-русски, она столь мастерски владела родным языком, что перепутать было невозможно. Ей бы в средневековой Европе родиться, историю творить, но — увы… ни со временем не повезло, ни с местом. Ни с внешностью, с детства был сильно искривлен позвоночник. Вселенная очень постаралась, чтобы громадный потенциал не развернулся во всей своей разрушительности. Но даже этого оказалось недостаточно. Прямого конфликта с ней не мог выдержать никто. Она была как шторм, которому бесполезно противостоять и который можно было только пережить. И обижаться на неё точно так же не имело смысла.
Она оставила после себя скандальный клубок интриг и тайн. Словно автографом подписав свою жизнь перед уходом. Это ли не мастерство?
